В 36-м пытались «завалить» и соседний памятник графу Воронцову. Не хватило «лошадиных силенок»: стальные тросы лопнули, с динамитом тоже какая-то заминка вышла. Крепко врос в одесскую землю запечатленный в бронзе Михаил Семенович.
Есть такая филологическая примета: чем ближе к югу, тем больше в паре Пушкин — Воронцов признания заслуг второго. Просто мы, южане, имели счастье знать его ближе. И еще повезло солдатам и сослуживцам этого талантливейшего военачальника, в битве при Краоне (барельефно изображена на постаменте) победившего самого Наполеона!
Во-первых, граф Воронцов выступал против телесных наказаний и прочих пережитков. А во-вторых, будучи командующим русским оккупационным корпусом во Франции, Михаил Семенович из личных средств заплатил 1,5 миллиона рублей за своих влезших в долги офицеров. Для сравнения: пройдет 14 лет, и на имя Воронцова придет высочайший рескрипт: «Господину Новороссийскому и Бессарабскому генерал-губернатору.
По предоставлению вашему об учреждении в Одессе Городской публичной библиотеки. Я дозволяю употреблять из доходов города Одессы ежегодно: на содержание сей библиотеки… по 200 рублей и на жалование библиотекарю оной по 1500 рублей. Петербург, 13 сентября 1829 года. Николай».
Основой Городской «публички» стала богатейшая личная библиотека графа. И сегодня можно прикоснуться к редким изданиям из Воронцовского дворца и увидеть пометы, сделанные рукой Михаила Семеновича. Почти в каждой книге он что-то подмечал для себя.
Так что не надо: не был он «полуневеждой», как «эпиграммничал» великий русский поэт. Кстати, те люди из 1936-го, что взрывали святыни и выбрасывали из храма тела захороненной там четы Воронцовых, они тоже не были безграмотны — вспомнили эти пушкинские строки, нацарапали на табличке и навесили на памятник ненавистному представителю враждебного класса.
Табличка эта позорная висела до 16 октября 1941 года, первого дня оккупации. Немцы, вошедшие в город, рассудили так: раз Воронцов воевал против их извечных врагов — конкурентов-французов, значит, достоин уважения. «Зеркало русской революции» граф Лев Толстой был такого же мнения об этом незаурядном человеке: «Воронцов, Михаил Семенович, воспитанный в Англии, сын русского посла, был среди русских высших чиновников человек редкого в то время европейского образования, честолюбивый, мягкий и ласковый в обращении с низшими и тонкий придворный в отношениях с высшими».
История — хитрая штука, как ни крути, лучшего, чем Соборная площадь, места в Одессе, чтобы это прочувствовать, не найти. Вы хотите поспорить? Пожалуйста — одесский «гайд-парк» (Фанатка) ждет вас в беседке перед Воронцовым каждый божий день.
В 36-м пытались «завалить» и соседний памятник графу Воронцову. Не хватило «лошадиных силенок»: стальные тросы лопнули, с динамитом тоже какая-то заминка вышла. Крепко врос в одесскую землю запечатленный в бронзе Михаил Семенович.
Есть такая филологическая примета: чем ближе к югу, тем больше в паре Пушкин — Воронцов признания заслуг второго. Просто мы, южане, имели счастье знать его ближе. И еще повезло солдатам и сослуживцам этого талантливейшего военачальника, в битве при Краоне (барельефно изображена на постаменте) победившего самого Наполеона!
Во-первых, граф Воронцов выступал против телесных наказаний и прочих пережитков. А во-вторых, будучи командующим русским оккупационным корпусом во Франции, Михаил Семенович из личных средств заплатил 1,5 миллиона рублей за своих влезших в долги офицеров. Для сравнения: пройдет 14 лет, и на имя Воронцова придет высочайший рескрипт: «Господину Новороссийскому и Бессарабскому генерал-губернатору.
По предоставлению вашему об учреждении в Одессе Городской публичной библиотеки. Я дозволяю употреблять из доходов города Одессы ежегодно: на содержание сей библиотеки… по 200 рублей и на жалование библиотекарю оной по 1500 рублей. Петербург, 13 сентября 1829 года. Николай».
Основой Городской «публички» стала богатейшая личная библиотека графа. И сегодня можно прикоснуться к редким изданиям из Воронцовского дворца и увидеть пометы, сделанные рукой Михаила Семеновича. Почти в каждой книге он что-то подмечал для себя.
Так что не надо: не был он «полуневеждой», как «эпиграммничал» великий русский поэт. Кстати, те люди из 1936-го, что взрывали святыни и выбрасывали из храма тела захороненной там четы Воронцовых, они тоже не были безграмотны — вспомнили эти пушкинские строки, нацарапали на табличке и навесили на памятник ненавистному представителю враждебного класса.
Табличка эта позорная висела до 16 октября 1941 года, первого дня оккупации. Немцы, вошедшие в город, рассудили так: раз Воронцов воевал против их извечных врагов — конкурентов-французов, значит, достоин уважения. «Зеркало русской революции» граф Лев Толстой был такого же мнения об этом незаурядном человеке: «Воронцов, Михаил Семенович, воспитанный в Англии, сын русского посла, был среди русских высших чиновников человек редкого в то время европейского образования, честолюбивый, мягкий и ласковый в обращении с низшими и тонкий придворный в отношениях с высшими».
История — хитрая штука, как ни крути, лучшего, чем Соборная площадь, места в Одессе, чтобы это прочувствовать, не найти. Вы хотите поспорить? Пожалуйста — одесский «гайд-парк» (Фанатка) ждет вас в беседке перед Воронцовым каждый божий день.